Вчера вечером на свободу вышел Дмитрий Семченко — экс-глава президентского пула журналистов на канале ОНТ. Две недели назад он был арестован на 15 суток. Про условия на несвободе Дмитрий рассказывает без подробностей: «Нормально все, не страшно». А вот без новостей, признается, было сложновато. Семченко отметил, что лучше отсидеть сутки, чем работать на нынешнем ОНТ.

Дмитрий Семченко. Фото: Вадим Замировский, TUT.BY

Но даже в таких условиях журналисту удавалось быть в курсе последних событий: многотысячных маршей по воскресеньям, районных «движух» и недавней инаугурации Александра Лукашенко.

Как сообщает TUT.BY, встречать Дмитрия после его «командировки» — именно так отсутствие папы Юлия Семченко объяснила их маленькому сыну — приехали друзья, семья и бывшие коллеги.

Внешне Юлия выглядит спокойно, хотя, говорит, на душе тревожно.

— Все предыдущие дни проходили нормально. А теперь страшно: вдруг найдут причину — и его не выпустят? — делится переживаниями Юлия.

На улице +22. Из-за дверей тюрьмы Дмитрий выходит в куртке, чем-то похожей на телогрейку, в руках — два пакета, на лице — 15-дневная щетина и улыбка.

— Интервью с Собчак хоть нормальное вышло? — после крепких объятий со всеми интересуется Дмитрий.

— Вы же его так и не увидели.

— Да, я только прочел, что Ксения в телеграме его анонсировала. А вышло оно уже после моего ареста.

По словам Дмитрия, задерживали его сотрудники уголовного розыска — всего семь или восемь человек.

— Четверо зашли в дом, еще трое или четверо ждали возле подъезда. Когда мы спускались вниз, они надели повязки и балаклавы, говоря: «Тут повсюду камеры. Такое время сейчас, что даже лицо свое не покажешь». Мы приехали во Фрунзенское РУВД. Я попросил позвонить, на что мне сказали: «Не переживайте, сегодня вы будете дома». Поставили камеру, чтобы снимать меня. Потом пришел милиционер, который сказал примерно следующее: «Как так, обменять свою карьеру, зарплату на вот это все?»

В итоге Дмитрий окажется дома лишь спустя 15 суток. Первую ночь в ИВС, рассказывает, он провел в грязной камере вместе с людьми, которые сильно увлечены алкоголем. Потом был суд, ЦИП и в конце концов тюрьма в Жодино.

— Быт описывать не буду: тюрьма есть тюрьма.

— То, как ее себе представляли, отличается от реальности?

— Я не боялся тюрьмы и в какой-то степени был к этому готов. Не пожалел ни секунды о том, что сделал. Если рассуждать, что лучше: работать на нынешнем ОНТ или сидеть на «сутках», то скажу, что лучше уж сутки.

Судили Дмитрия Семченко 11 сентября — за участие в протестном марше, который прошел 16 августа.

— Хотел, чтобы все было по закону, поэтому признал, что я там был, но удостоверение журналиста позволяло мне находиться на этой акции. Судья ушла подумать и дала мне 15 суток. Хотя уверен: что бы я ни сказал, пускай бы даже стихи Янки Купалы читал, мне все равно дали бы столько. Понятно, что судили меня не за марш, а за что-то другое. Скорее всего, за высказывание своего мнения. Марш стал только поводом.

— Как вы восприняли решение суда?

— Я понимал, что если Дудинскому и Кохно дали по 10 суток, то мне должны назначить больше. Так что не удивился.

Большую часть своего ареста Дмитрий отбывал в Жодино. Говорит, что за это время успел почувствовать себя старожилом: мало кто из его сокамерников тоже получил 15 суток.

— За время ареста я поменял шесть или семь хат. Большая часть арестованных — «политические». Но однажды к нам закинули колоритного персонажа — Рому Респекта. У него, похоже, была белая горячка. Человек ночью резко срывался со своей шконки, бежал к дверям и сильно стучал по ним. «Не открываете? Тогда я улетаю!» — и начинал биться о решетку, как мотылек. Ему дали четверо или пять суток за то, что украл пару бутылок водки в магазине. Но какой же он нарушитель на нашем фоне.

В одной камере с ним, перечисляет Дмитрий, были люди самых разных профессий: работник литейного цеха МТЗ, строитель, политолог, руководитель компаний.

— Срез всего белорусского общества, — улыбается журналист. — Концентрация интеллекта за решеткой зашкаливает. Наверное, даже не сравнится с тем уровнем, который с обратной стороны.

Чем занимал время, которое в неволе длится дольше обычного?

— Со мной сидели умные люди, с которыми было интересно общаться. Также составил себе график занятий спортом: отжимался от пола, подтягивался на кровати, приседал. Под конец ареста нас внезапно стали водить на улицу: 15−20 минут можно было подышать воздухом в каменном «мешке» с решеткой вместо потолка. Мыться приходилось холодной водой из умывальника. Набрал полную бутылку, намылился, облил себя — вот и помылся. Но один раз нас все-таки сводили в настоящий душ, там была теплая вода.

О том, что происходит вовне, Дмитрий узнавал от новых арестантов. Кого-то задержали во дворе своего дома — значит, дворовые «движухи» не прекратились. Кто-то «заехал» после воскресного протестного марша — он и рассказал, что на улицу опять вышло много тысяч человек. О прошедшей инаугурации Дмитрию рассказал новый сокамерник. Он же говорил, что задерживали его максимально жестко.

— На самом деле мы ждали, когда к нам заселят кого-то нового. Вообще, по настроению многих ребят понял, что никто не собирается сдаваться. Говорили, что «да ерунда этот ИВС».

Послушать Дмитрия во время его интервью подходят несколько случайных слушателей, некоторые из них тоже были «на сутках» в Жодино, поэтому изредка реагируют: «Да, все так и было».

— Мы вас узнали по фотографии, хоть мы не смотрим телевидение. Вы правда молодец, — говорит одна из них.

— Нас шмат. Помніце пра гэта.

Узнавали его, говорит Дмитрий, и сотрудники тех учреждений, где он провел последние 15 дней.

— Заходили и спрашивали: «О-о, откуда я вас знаю?» «Ну, я был на ОНТ», — отвечаю. «О, так это вы. Офигеть».

Дмитрий говорит, что до последнего не был уверен, что его сегодня выпустят.

— Отсюда меня выпускали так, что я не знал, выйду, не выйду. Настраивался на все что угодно. Поэтому то, что меня отпустили, стало даже некоторым сюрпризом.

Источник