Амедиа : за умное телевидение нужно платитьТелевидение станет умным в том случае, если оно перестанет быть «телевидением для всех», а станет «телевидением для тех, кто готов за него платить». Вячеслав Суриков поговорил с президентом компании «Амедиа» Александром Акоповым про «умное телевидение», а также о рисках и возможностях отечественной сериальной индустрии.

Проект «Амедиа-премиум» был официально запущен в конце мая, но масштабной рекламной кампании еще не было, с чем это связано?

Да мы пока вышли без какой бы то ни было рекламы и промоушена, для тех, кто знает. Хотя наши партнеры – кабельные операторы – прилагают усилия для того, чтобы продвинуть канал для своих зрителей, но по большому счету какой-то рекламной кампании еще не было. Мы пока в состоянии тест-драйва.

Что послужило объективной причиной для запуска проекта «Амедиа-премиум» именно сейчас?

Это бизнес, и есть ощущение, что есть спрос на этот продукт. Мы это точно знаем, потому что этот материал знаком определенной категории наших зрителей. В частности, кое-что показывал «Первый канал» в «Городских пижонах», иногда, спорадически его покупают другие каналы. Но прямо скажем, что в целом судьба зарубежного сериала в нашей стране незавидна. Надо сказать честно, что отечественные производители в последние лет десять отучили нашу аудиторию смотреть зарубежное и приучили к своему, что, безусловно, хорошо. Но ребята не стоят на месте, они развиваются, и есть аудитория, которая интересуется всей палитрой мирового телевидения, в первую очередь теми каналами и тем продуктом, который находится в авангарде всего мирового кинопроцесса. Это тоже не случайно, что именно платные каналы оказались в авангарде. Я считаю, что это серьезный этап в жизни телевидения. Просто так получилось, что, когда телевидение появилось 40-50 лет назад, оно технологически не могло быть платным как кино, потому что просто не было технической возможности платить за каждую конкретную программу и канал. А с другой стороны, правительства всех стран быстро оценили возможности телевидения, возможности оповестить большое количество людей о каких-то вещах, событиях и т.д. и очень заботились о том, чтобы телевидение было бесплатным, заботились довольно долго. В эту ситуацию вмешались рекламодатели, кое-где это превратилось в чисто коммерческую историю, как в Америке и Японии. Стали появляться каналы, которые не финансируются государством, не содержащие рекламы, такие как PBS или полугосударственное BBC, которые пытаются делать что-то еще, кроме того, что нужно большой массе аудитории, которая все это смотрит. Но все-таки самый серьезный шаг в эволюции телевидения – это отход от необходимости охватить сто процентов населения. Он сразу привел к очень серьезному результату. Он сразу показал, что телевидение может быть и тонким, и умным. Оно было умным и тонким и на массовых каналах тоже, но нерегулярно. А тут выяснилось, что телевидение может быть и умным, и развлекательным, и предназначенным не для всех не в плохом смысле этого слова, а в том смысле, что есть разные люди с разными интересами и, возможно, каждому из них нужен свой канал. Если в мире живет семь миллиардов людей, то, наверное, нужно семь миллиардов телевизионных каналов, подстроенных под каждого человека в отдельности, а это вещь уже непростая, ее надо конструировать по-другому. Есть традиционные каналы, которые «выливают» продукцию на зрителя, а есть уже каналы, которые можно программировать самостоятельно. Это очень любопытная новая конструкция. Она, собственно, и побудила нас работать на этом поле.

Есть ли у этого проекта какая-то цель помимо того, чтобы принести прибыль?

Безусловно, потому что мы имеем дело с продукцией не совсем утилитарной. Это все-таки художественный продукт. Он несет смыслы определенные, определенное содержание, определенную эстетику, разговаривает на какие-то актуальные темы. Конечно, хотелось бы, чтобы эти каналы формировали определенное отношение к жизни, каким-то образом людей наталкивали на какие-то дискуссии, мысли свежие… И уж если это не совсем получается, то, по крайней мере, просто хотя бы грамотно развлекали. Понятно, что наша задача заключается не в том, чтобы ретранслировать американские сериалы, или не только в этом. В нашем кинематографическом сообществе появление телеканала восприняли как возможность производить отечественную продукцию соответствующего уровня. Я надеюсь, что мы к этому морально уже готовы и это произойдет, как только канал приобретет соответствующие финансовые мускулы. Мы только что обсуждали один проект, который может стать первым российским проектом для российского премиального канала.

Каким критериям должен соответствовать проект, чтобы попасть на «Амедиа-премиум»?

Этот канал не для всех, но не специально не для всех. Это чуть более откровенно, чуть более реалистично, наверное, все-таки более качественно сделано, чем это можно себе позволять. Хотя этот разговор с точки зрения бизнеса пока еще преждевременный, потому что финансовые возможности платного канала пока несопоставимы с возможностями бесплатных каналов, но здесь есть теоретическое преимущество, которое заключается в том, что платный канал не обязан 24 часа в сутки показывать что-то новое. Этот канал рассчитан на людей, которые посвящают телевизору хорошо если десять часов в неделю, а может, и меньше. Ясно, что требования человека, который сидит у телевизора все время, отличаются, скажем, от требований домохозяйки и требований человека, у которого телевизор работает в фоновом режиме, или человека, который занят, который работает, у которого проблемы свои жизненные, у него есть два часа в субботу, воскресенье, или, может быть, там по часу в будний день, чтобы что-то посмотреть. Конечно, он должен иметь какую-то гарантию, какой-то намек, что, скорее всего, найдет что-то подобающее, где люди сидели и старались сделать что-то серьезное, поэтому самое правильное слово это взыскательная аудитория, аудитория, которая будет придираться, которая будет ждать чего-то такого, чтобы ее удивило по-настоящему, чтобы все сделано было качественно, деньги же люди платят.

На какой опыт вы опирались при создании этого канала?

Я – сторонник такой идеи, что тот канал, который мы замыслили, платный, и к тому же с контентом собственного производства. Такое могут себе позволить далеко не все страны. Для этого страна должна быть большая и у нее должны быть серьезные ростки кинокультуры укоренившиеся. Да, мы ориентируемся на американский опыт. Он в каком-то смысле уникальный. У того же HBO, Showtime, Stars и сейчас появляются новые сервисы типа Netflix, но я очень надеюсь, что спрос со стороны нашей аудитории будет достаточным и он оправдает наличие такого сильного платного канала. Посмотрим.

«Амедиа» столько сил приложило к тому, чтобы отечественные сериалы вытеснили с телевизионного рынка сериалы зарубежные, почему сейчас компания в какой-то степени отыгрывает ситуацию назад? Как это понять?

Если говорить о наших чисто внутренних соображениях: надо ставить себе просто следующие планки. Когда мы делали десять лет назад первые российские сериалы, мы ориентировались не на худшие, а на лучшие образцы, которые в тот момент были абсолютно доступны нашему зрителю. Все смотрели «Санта-Барбару», «Рабыню Изауру», «Спрут», кому что. Много чего шло у нас тогда на телевидении, и все кино американское тогда было доступно. Во-первых, да, это действительно планка, которую мы предъявляем нашему зрителю, чтобы он взамен предъявил такие же требования к нашему продукту, который, как я надеюсь, в конце концов будет соответствовать любым самым строгим требованиям.

Будет ли канал «Амедиа-премиум» аналогом HBO? Как далеко простираются ваши амбиции?

Мы совершенно не скрываем, HBO – наш партнер, один из основных в этом проекте. Именно они впервые в мире продемонстрировали серьезную модель платного телевидения и до сих пор остаются и творческим лидером, и бизнес-лидером этого процесса. Тут за конкретным примером ходить далеко не надо. Другое дело, что HBO начал работать 30 лет назад. За это время у американских зрителей сформировалась привычка платить за телевизионный продукт. Здесь у нас, в России, если не считать отдельных спортивных каналов, которые продаются не в пакетах, а сами по себе, у нас фактически первый пример одиночного канала, который предлагается самостоятельно. Нельзя сказать, что это модель массовая, она в Соединенных Штатах, в Англии, еще в нескольких крупных странах действует. В больших странах с серьезными культурными традициями телевидение сильное, как правило, а в тех странах, где объем аудитории не в состоянии поддержать самостоятельное производство кино, эти страны ориентируются в основном на зарубежный продукт.

В какой степени в России возможен канал, сделанный по американскому образцу? Все-таки культурные традиции и социально-политическая модель США и России слишком отличаются друг от друга…

Здесь не вопрос разницы культур, культура может быть разная, а бизнес-модель одна и та же. Это достаточно просто. Надо просто предложить людям канал, который интересно смотреть, за который они должны платить приемлемую для себя сумму денег. Мы предложили канал за 99 рублей, что чуть ли не в два раза меньше стоимости билета в кино, и сочли, что это правильная политика. Мы предложили интернет-канал по цене полутора билетов в кино, тоже считая, что это разумно, потому что интернет-канал предоставляет гораздо больше возможностей зрителю смотреть то, что он хочет, в любое время, на практически любом экране. Мне кажется, что это совершенно нормальные параметры для сегодняшней нашей жизни. Глядя на окружающую нашу действительность, никак не могу сказать, что Россия – страна бедная. Эти разговоры, как мне кажется, в достаточной степени в прошлом. Россия – страна богатая и большая, поэтому возможность существования в нашей стране платного телевидения совершенно очевидна.

У кабельных каналов в США есть преимущества, которые позволяют им успешно конкурировать с эфирными каналами, в том числе отсутствие жестких цензурных ограничений. На какие конкурентные преимущества рассчитываете вы?

Точно не на цензурные. Мы для себя приняли политику: у нас дубляж спокойный. Это литературный русский язык. Если там допускаются какие-то резкие высказывания или даже обсценная лексика, то строго в тех рамках, которые необходимы в художественном произведении. Я сейчас говорю прежде всего о переводах иностранных, которые мы делаем. Мы не стремимся заполнить эфир иностранными словами типа fuck. То же самое будет касаться и нашего продукта. Как и в любом телевидении, успех будет зависеть от адекватности той тематики и тех художественных форм, которые мы предлагаем. Если зритель будет откликаться на истории, которые мы будем рассказывать, тогда все хорошо. Это обычная задача для телевизионного канала: угадать потребности зрителя и дать ему что-то такое, о чем он даже сам может не подозревать.

Новый сезон сериала «Служба новостей», одна из самых громких премьер HBO и «Амедиа-премиум», был проигнорирован торрент-трекерами, это произошло само собой или потребовало каких-то мер воздействия?

Пиратские ресурсы тоже делятся на две категории: есть люди, которые собираются жить на рынке долго, это их бизнес, это их жизнь. Они придумали хорошую услугу и хотят ее развивать. Есть люди, которые хотят легализоваться, чтобы их воспринимали как нормальных хороших людей. Эти люди достаточно быстро отреагировали сами. Я даже не могу сказать, что мы рассылали какие-то предупреждения. Очень многие ресурсы почистили себя от нашего продукта, понимая, что рано или поздно этот вопрос возникнет. Мы очень благодарны, что именно такая реакция, а не какие-то попытки бороться в данном случае с ветряными мельницами. Здесь дело даже не в новом антипиратском законе. И старый закон позволял обратиться к тем людям, которые неправомерно используют ваш продукт, и объяснить им, что это нужно снять. Вопрос в том, сколько останется ресурсов, с которыми нельзя будет нормально по-человечески договориться. По крайней мере, нам понятно, что государство собралось эту проблему решить. Для России это вопрос не просто бизнеса или не бизнеса, это вопрос сохранения или не сохранения национальной культуры. Или у российского кино будут внутренние ресурсы развития, а для этого информационное поле нужно монетизировать, или же оно останется проходным двором для всех, а это уже будет совершенно другая картина.

Как вы планируете проводить рекламную кампанию? Когда она войдет в активную фазу? Какой бюджет вы планируете? На каких рекламных ресурсах вы будете делать акцент?

Бюджет – это самое простое. Мы будем двигаться мелкими шагами. У нас нет задачи забросать своими сообщениями всю страну. Но мы рассчитываем начать кампанию в октябре, потому что в октябре предстоят премьеры нового сезона. Там будет порядка 15 названий. Октябрь, ноябрь – самые насыщенные месяцы по премьерам, это новые сезоны и уже известных сериалов, и совсем новые названия, поэтому кампания начнется в октябре. Она, конечно, в основном будет сконцентрирована в интернете. Будут совместные акции с операторами: НТВ+, МТС, «Билайн», «Эр-телеком», «Акадо», «Орион-экспресс», то есть с теми нашими партнерами, которые транслируют наши каналы. Мы надеемся, что это будет достаточно заметная кампания, но, еще раз подчеркиваю, это продукт не массовый и мы не будем конкурировать с «Кока-Колой» или пивом «Балтика» по охвату.

Какие технические новинки вы планируете использовать на канале «Амедиа-премиум»?

Платный канал, если это техническая новинка, – канал без рекламы. Это интересно само по себе. Технически это прежде всего HD-качество. Мы как «Амедиа» начали снимать в этом формате еще десять лет назад, по настоянию наших партнеров из Sony Pictures. Сейчас мы счастливы, потому что канал «Амедиа 2» тоже заполнен в основном HD-контентом, потому что уже тогда мы сориентировались и поняли, что это будущее. Сейчас наступает новый формат – 4К, где изображение еще в четыре раза плотнее, чем сегодняшнее HD. Нам казалось, что индустрия подождет еще лет десять, прежде чем следующий стандарт начнет внедряться. Ничего подобного. Телевизоры в 4К уже в магазинах стоят, и камеры в 4К тоже появляются, и не за горами следующий стандарт качества. Я говорю об этом, потому что если кто и будет заниматься внедрением следующих стандартов, то этим будут заниматься платные каналы и операторы кабельных и спутниковых каналов. А из интересных вещей – это возможность смотреть фильм на двух языках. Тем, кто хорошо знает иностранный язык, можно переключить дорожки и смотреть фильм на родном языке. Основные технологические новинки сконцентрированы в интернете. Прежде всего это технология Smart TV, то есть возможность вытаскивать сигнал из интернета на большой телевизор с хорошим качеством и смотреть большую вещь не на планшете, не на маленьком экране, а видеть на большом экране все те ухищрения, ради которых HD и 4К и существуют. К моему большому сожалению, огромное число людей вынуждены смотреть эти замечательные проекты где-то на компьютере, хотя они предназначены не для этого: мощнейший звук 5.1, потрясающая картинка, кадр построен так, что это надо смотреть на большом экране. Это меня больше всего поражает. Сравните пиратскую картинку – она не предназначена для большого телевизора. Smart TV – это будущее. Идет новое поколение телевизоров. Samsung, например, уже сейчас выпускает приборчики, с пониманием того, что для Smart TV так же, как и для компьютеров, будет чуть ли не каждый год увеличиваться мощность процессора, качество картинки, поэтому они придумали схему, как можно присоединять к своем телевизору новые устройства со следующим уровнем качества. Smart TV – это совершенно новый этап жизни. Например, он позволяет реализовать концепцию двух экранов, когда вы смотрите телевизор, а у вас на руках планшет, на котором вы можете изучать дополнительные материалы: биографию актеров, какие-то материалы по тематике фильма, одновременно его можно использовать в качестве пульта от управления телевизором. Здесь очень важная революция для нас: появление очень качественных домашних экранов и их резкое удешевление за последние десять лет. Эта революция не менее значима, чем интернет-революция, потому что в итоге получился союз большого домашнего экрана с интернетом. Это есть то, к чему вся эта история стремится. Здесь пиратам, к счастью, места нет.

Какие требования вы предъявляете к кабельным операторам?

Наши операторы практически все справились с задачей. Знаете, есть такие понятия у технарей – «честное HD», «нечестное HD». Например, у того же Стива Джобса в iTunes – HD нечестное, там 720 строк, а то, что мы называем HD, это 1080 строк – это честное HD. У наших партнеров сети достаточно новые, и там честное HD. Есть серьезные требования по звуку, потому что звук 5.1 многоканальный. Пропускная способность самого канала должна быть очень высокая. Это нюансы, но любая бабушка, сев перед картинкой с хорошим звуком, отличит телевизор от плохой картинки и плохим звуком. Я своим домочадцам это очень быстро объяснил. Я попереключал «Первый канал» HD и «Первый канал» обычный: «Что-то мутновато…» Это не мутновато, это тот самый телевизор, который вы смотрели последние 50 лет или 30, с тех пор как появилось цветное телевидение. Это совершенно разные вещи. И это не предел, что самое смешное. Есть куда двигаться, и это надо объяснять домочадцам, когда покупаешь следующий телевизор.

HBO – это не только сериалы, это и документальные фильмы, и спорт, если говорить об «Амедиа-премиум», то что там будет, кроме сериалов? На чем делается и будет делаться акцент?

Документальные фильмы у нас уже пошли. У нас появился слот еженедельный по документальному кино, я надеюсь, его будет достаточно много, в том числе и производства HBO. Кстати, этой осенью выйдет два мощнейших фильма по боксу: о Мохаммеде Али и о Майке Тайсоне. Мы тоже думаем над этими вещами, но тут нам надо встать чуть-чуть на ноги финансово, потому что сам по себе бокс из Штатов, нам все говорят, что это не очень интересно, потому что прямой эфир приходится, к сожалению, на ночное время. Хотя мы планируем прямые трансляции. Например, осенью будет «Эмми», мы, конечно, дадим ее в прямом эфире, хоть это и будет в шесть утра, поскольку те сериалы, которые идут на нашем канале, это лучшее, что идет на пяти американских каналах. Если говорить о бизнес-модели, то мы больше похожи на Sky Atlantic, который идет в Великобритании, это канал Руперта Мердока, который тоже составлен прежде всего из продукции HBO, но не только HBO, но и местного английского контента.

Получается, что вы объединили процесс производства и вещания под одной крышей?

Нет, это совершенно разные бизнесы. Очевидно, что производство и вещание удержать под одной крышей невозможно. Через это проходили все телевизионные каналы. Я в свое время работал на канале «Россия», у меня была первая задача отделить производство от вещания. Вообще выделить его, убрать из компании. Наш собственный телеканал никогда в жизни не купит у нашего собственного производства такого, что не устраивает канал, и мы, как люди, которые занимаются и тем и другим, никогда не будем настаивать, если со стороны им кто-то предложит лучше. Так что здесь синергия очень относительная. Мы будем стремиться, чтобы компания «Амедиа» смогла что-то сделать для канала «Амедиа-премиум», но канал будет покупать у всех, кто будет готов предоставить продукцию соответствующего качества, и в то же время «Амедиа» как производитель работает с другими восемью-десятью каналами. Поэтому это разные бизнесы. Слава Богу, они могут пересекаться где-то, но говорить о том, что один может существовать за счет другого, это неправильно. И по бизнесу, и по жизни это не будет работать.

У вас есть еще каналы «Амедиа 1» и «Амедиа 2», как между ними распределяются бизнес-цели?

Это каналы, которые будут с рекламой. «Амедиа 2» – это проще всего. Это наши собственные сериалы, которые созданы за долгие годы, у которых есть своя аудитория, эта аудитория любит пересматривать их время от времени. Аудитория небольшая, но она есть. Мы потихонечку будем насыщать этот канал продукцией других российских производителей. У него задача стать каналом лучших российских сериалов. «Амедиа 1» – это канал лучших зарубежных сериалов. Это могут быть какие-то сериалы HBO, которые у нас не видели, но они пяти-шестилетней давности. Например, «Рим». То есть на бесплатных каналах идут сериалы хорошего качества, но они не новые, платные каналы, там очень хороший контент, и он новый. Разница между платными и бесплатными каналами, конечно, должна быть.

Насколько ситуация в российской сериальной индустрии отличается от ситуации в западной?

Нет такого понятия, как Запад, есть понятие «большие и маленькие страны». В России рынок развивается очень успешно. Это большая страна с серьезной кинематографической культурой, поэтому у нас и телевидение, и, надеюсь, в каком-то виде кино – прокатное, это нормальный бизнес, который будет нормально развиваться в рамках национальной культуры. Особняком здесь стоят США: их кинобизнес охватывает весь мир – так сложилось исторически, за долгие годы. Я, кстати, уверен, что советское кино, если бы не специфика советской идеологии, могло бы занимать на мировом рынке очень серьезные позиции. Я надеюсь, что мы когда-нибудь к этому придем, уже не как Советский Союз, а как Россия. Есть мощнейший китайский рынок, но он очень замкнутый и оттуда мало что попадает на внешние рынки в силу специфики культурной ситуации. Есть очень замкнутый рынок индийский, хотя кабельный канал «Индия» у нас с удовольствием смотрят. Есть корейский, японский кинематограф, есть Великобритания, Франция, Германия, где существуют все шансы на развитие серьезной индустрии, и Бразилия.

Мне кажется, что в России достаточно тем и персонажей, людей, которые хотят этим серьезно заниматься, чтобы мы могли рассчитывать на то, чтобы наша кинокультура жила прежде всего как бизнес, а не как группа товарищей на кормежке у государства. Этого допустить не хотелось бы, потому что по европейским примерам мы очень хорошо знаем, как быстро может деградировать киноиндустрия, если она садится на подачки государства, благотворителей, меценатов и перестает общаться со зрителем, перестает думать о том, чтобы заработать деньги. Как только люди садятся на иглу бесплатных денег, как только жизнь кинематографиста перестает зависеть от жизни аудитории, возникают проблемы. Мы понимаем, что лучше всего себя чувствует американская индустрия. Там не было министерства культуры, кинематографии, никаких дотаций. Да, большая страна. Там есть возможность зарабатывать деньги, когда зритель просто приходит в кино и платит. Слава Богу, ребята обошлись без министерства культуры. Но дело не только в бизнесе, дело в том, что, едва кино теряет непосредственный и прямой контакт со зрителем, оно начинает деградировать.

Выходит, что российские кинематографисты, работающие в формате полного метра и настаивающие не только на господдержке, но и на квотировании показа отечественных кинофильмов в кинотеатрах, сами загнали себя в тупик неконкурентоспособности?

Конечно. Возьмем европейские страны – не будем говорить о России, чтобы никого не обижать. Американское кино, еще раз говорю, доминирует во всем мире. Французское, немецкое, итальянское, испанское, конечно, есть… Но как часто наш массовый зритель смотрит испанские фильмы, или немецкие, или итальянские, или французские? А если вспомнить 1960-е, 1970-е годы, французское кино составляло чуть ли не половину европейского проката. Куда все это подевалось? Что, американцы всех так задавили специально? Нет, просто понятно, что рынок относительно небольшой, что надо было ориентироваться на международную аудиторию как-то. А чтобы ориентироваться на международную аудиторию, надо было прежде всего со своей аудиторией правильно работать. В 1963 году американцы серьезно опасались итальянского вторжения на свой кинорынок, когда прошел прокат фильма Феллини «Восемь с половиной» по всем американским экранам, собрав очень приличные деньги. Но так вышло, что это был последний иностранный фильм, который в США собрал хоть какую-то аудиторию.

Как вы оцениваете мировой прорыв скандинавского сериала «Мост»? Что там произошло? Карта так легла?

Я вижу в «Мосте» что-то бергмановское. Это очень серьезное, спокойное, медленное исследование человека и общественных отношений. Еще три-четыре года назад ничего скучнее, чем шведское, датское, финское, норвежское телевидение, в природе не существовало. Это было просто плохое телевидение. К счастью, появились люди, которые смогли создать что-то. Не случайно датско-шведский сериал, который точно уловил основные тревоги граждан замечательных Скандинавских стран, точно передал атмосферу, в которой они живут, стал сенсацией и у себя дома, и по всему миру. Будем надеяться, что эта волна еще что-нибудь принесет. «Лиллехаммер» норвежский: люди начали с фундаментальной темы. С точки зрения жителя Норвегии, что там происходит: свободомыслящий человек из настоящей капиталистической страны попадает в норвежский социалистический рай. Бывший итальянский мафиози, скрываясь от правосудия, приезжает в обычный норвежский городок, и на этом строится конфликт: сознания этого человека и тех людей, которые там живут. Выясняется, что социалистический рай выглядит изнутри не совсем так, как представляется снаружи, но сама коллизия, которая была выбрана норвежцами, чтобы сделать такой первый мощный продукт, уже показательна. Они почему-то решили посмотреть на свою страну и ее действительность глазами совершенно неподобающего человека – американо-итальянского мафиози. И сразу вскрылись какие-то вещи, которые им наверняка очень смешно и интересно о себе открывать. В результате появился продукт, который всем интересен. Тема вечная: все эти замечательные социалистические идеи в Европе очень даже в ходу. Аккуратные городишки, где все приглажено, причесано, все политкорректно, обо всех якобы заботятся, но стоит копнуть, выясняется, что там внутри пожар. Я сейчас вернулся из Австралии. Так вот, чтобы понимать, до чего может дойти социализм в абсолютно внешне капиталистическом окружении: в городе Брисбен в ресторане вы не можете сесть за стол позже восьми тридцати вечера… потому что кухня закрывается… Вот так решили товарищи, которые занимаются общественным питанием в городе Брисбен в Австралии: если хочешь есть – до восьми тридцати, пожалуйста. А Европа, хорошо нам знакомая… Вы же знаете, что там поесть между двумя часами дня и семью вечера просто невозможно. Почему? Все заняты своими делами. Эти потрясающие особенности социалистического образа жизни стали предметом исследования скандинавских кинематографистов, потому что они, конечно, живут при совершенно очевидном социализме. Рецепт успеха очень простой: надо говорить о том, что у тебя болит, и тогда есть шанс, что это будет интересно еще кому-то…

Вам в какой степени удалось приблизиться к этому идеалу?

У нас есть сериал «Бедная Настя», который мы делали вместе с американцами и который в двадцати с лишним странах прошел почти десять лет назад. Он был очень успешен в Китае, Греции, Болгарии и Испании, хотя там шел недолго. Обычная человеческая история. В данном случае сработало то, что она очень красива. Во всем мире все были практически уверены, что это произведение либо Толстого, либо Достоевского, и зрители, таким образом, искупали свои грехи и как бы причащались к русской классике, как им казалось. Но больше чем на один раз их не хватило. Мощнейший пример – сериал «Анна Герман», который стал просто бомбой в Польше. Вы, надеюсь, знаете историю Анны Герман? Это польская певица, которая в силу обстоятельств была больше популярна в России и в Италии, чем у себя на родине. И вдруг русские сделали сериал, который, как нам рассказывают, очень не хотели ставить в эфир по всяким соображениям, но в итоге поставили: кто-то рискнул поставить его в прайм-тайм на главном польском канале. И сериал показал самый большой рейтинг за долгие годы – последняя серия пошла с долей под сорок. И это была вещь, которую поляки очень долго внутри себя держали, и никто ничего не говорил. А секрет заключался в том, что рядом с Польшей существует такая страна большая, называется она Россия, и эти две страны, оказывается, что-то связывает, о чем в последнее время в Польше было не принято говорить. Это первое. И второе: выяснилось, что у Польши было прошлое, между 1945-м и 1989-м Польша существовала не в вакууме, и там жили какие-то люди, и эти люди вызывают уважение. Понять это помог русский сериал «Анна Герман», оказавшийся «ядерной бомбой». Это разовые вещи. Успех – это когда начинаешь открывать людям что-то, чего они не знали о себе, когда ты им предъявляешь каких-то персонажей, которые ни на что не похожи и ни на кого не похожи. Никто из поляков-зрителей не является певицей, гастролирующей в разных странах, но тем не менее это о них, это об их жизни, об их прошлом, об их настоящем. Это открытие, поэтому такой сериал нельзя не смотреть.

Какова для вас ценность этого успеха за рубежом?

Никто, даже сами американцы, которые много и успешно продают за рубеж, когда они считают бизнес-схемы своих фильмов, на зарубежные страны особо не рассчитывают. Да, это есть, но это всегда считается бонусом. На самом деле бизнес-схема любого фильма считается таким образом, что он должен пройти в Штатах. Этому нас учили наши американские коллеги: «Если вы хотите сделать для всего остального мира, сделайте так, чтобы в вашей родной стране получилось, тогда у вас появятся шансы на успех и во всех остальных. Все так работают. Конечно, мы делаем все для своего зрителя. Не просто в первую очередь, а только для него. А предсказывать реакцию датчанина или бразильца на то, что мы делаем… Сегодня мы с трудом успеваем за своим собственным зрителем уследить, чтобы понять, что ему интересно. Как можно предсказать реакцию человека, который живет на другом конце земного шара. Это совершенно нереально, но, как показывает жизнь, если вещь действительно интересная, она способна задеть человека, она в итоге пересекает границы и оказывается интересной еще кому-то. Это не автоматический процесс, его надо двигать. Надо продвигать, предъявлять, показывать, давать попробовать по чуть-чуть. Конечно, в мире никто не задается таким вопросом: «А какой следующий русский сериал мы посмотрим?» Это если есть, то на постсоветском пространстве, не потому, что там русский язык, а потому, что проблемы очень схожие. Но постсоветские страны – это разбегающиеся галактики. Например, не каждый русский сериал может быть успешен на Украине. Надо просто работать над тем, чтобы делать лучше для своих, потому что художественное произведение оно по своей сути универсально. Шекспир, Чехов и все остальные приличные авторы пишут о своем, но оказываются интересными всему миру почему-то. Вот это «почему-то» предсказать, вычислить невозможно. Это или есть, или нет.

Какую роль в этом случае играет адаптация?

Написать хорошую историю – это вещь непростая. И если эта история написана, она может резонировать в сердцах совершенно разных людей, разных национальностей в разных странах. Адаптациями занимаемся не только мы. Тот же самый Homeland («Родина») – это адаптация израильского сериала. Вы только что привели пример скандинавского сериала, который тоже хотят сделать во многих других странах. Точно так же адаптируют бразильские сериалы в той же самой Америке, Европе и это уже международный процесс, он будет идти, но здесь нет ничего странного. Это то же самое, когда французы или американцы экранизируют русскую классику – пьесы Чехова идут по всему миру. Писал Чехов что-то серьезное, и это надо донести до своей страны, до своего зрителя. Причем адаптируют ведь по-разному: иногда снимают про русских, а иногда просто переносят на свою почву, меняют имена, меняют какие-то реалии и пытаются переложить чеховскую историю на какие-то бразильские, английские или еще какие-то мотивы. Есть универсальные ситуации, есть универсальные герои, есть универсальные человеческие эмоции, потребности, проблемы. Если пьеса такова, что она может задеть зрителя во всем мире, то она его задевает. Мы делали недавно испанскую «Закрытую школу». Есть даже ситуации, когда за рубежом это может получиться лучше, чем у себя. Испанцы тоже сделали все хорошо, но они не ожидали, что у нас будет четыре сезона и еще вероятно, что это будет продолжено. Почему? Потому что мы разглядели в этом испанском сериале советскую школу, в которой хорошие учителя, нормальные ребята, с которыми хочется дружить, первая любовь, первый поцелуй… Да, в лесу мутанты, но без этого же неинтересно жить! Зачем учиться в школе, если через дорогу нет мутантов?! Так получилось, что сериал про советскую школу написали испанцы, а мы его ретранслировали на русскую аудиторию. Добавили, конечно, что-то свое…

Как вы оцениваете уровень российских продюсерских технологий?

Продюсирование – это серьезная проблема. В нашей индустрии она связана с резким расширением объемов производства. Можно взрывным образом расширить количество инженеров, которые собирают автомобили или которые строят мосты. Но взрывным образом увеличить количество режиссеров, авторов, редакторов, кастинг-директоров, к сожалению, не удается. Есть такое понятие: «культура производства», но все-таки инженерная культура – это вещь куда быстрее тиражируемая, нежели «культура культуры», которая связана со словом, которая связана с духом, которая связана с мыслью. Здесь нужно несколько больше времени, чтобы появилось новое поколение людей, чтобы этих людей было в достаточном количестве, чтобы между ними была здоровая, естественная, правильная конкуренция. Но я надеюсь, что это время у нас есть и все будет.

К чему вы сейчас стремитесь? Какого результата хотите добиться?

Желаемый результат для нас всегда один: это соответствие того, что мы делаем, завтрашним потребностям аудитории, не сегодняшним, а завтрашним. То, что мы делаем сегодня, будет на экране через полтора года. А жизнь бежит, и бежит существенно быстрее, чем мысли кинематографистов и тем более производственные возможности. Это было, есть и всегда будет главной задачей. Если говорить о том, как эту главную задачу решать, то, конечно, основная проблема – кадровая и организационная, как в смысле построения самой индустрии, так и в смысле организации каждого конкретного проекта. Нам не хватает людей – обученных людей, которые горят желанием высказаться. Многие жаждут снять кино, и особенно снять «как в Голливуде», вкладывая в это какой-то собственный смысл, не имеющий отношения к действительности. Над этим надо работать: как сделать так, чтобы те, кто хочет высказаться, быстро приобретали профессиональные навыки? Но эту проблему надо решать, потому что сделать наоборот никогда не удается: если человек просто хочет снять кино, но ему нечего сказать, с ним работать бессмысленно. Он ничего не скажет.

Источник

1 1 1 1 1 Рейтинг 0.00 (0 Голосов)

Комментарии доступны только авторизованным пользователям.

Вы можете авторизоваться, если уже зарегистрированы, либо зарегистрироваться.